кортеж, из легковушек всех мастей крича, пыхтя, напевая, бубня, сметая пыль с дорог, то выйдя к обочине, то войдя обратно, пытаясь обогнать друг друга, один за другим въехали во двор дома невестки. --приехали!—словно эхо, переходя из уст в уста, это слово вошла в комнату невестки. услышав ее тетки, сидевшие с невесткой, как один устремились к дверям. --стоять отважно! - крича, они призывают друг - друга к стойкости. стоявшие во дворе женщины и дети, словно стая жаждущих баранов которые сошлись за большой чашей воды взяли полукруг саму дверь. --а ну-ка, кто первым рискнет открыт дверь. --дверь откроет брат жениха - сказала видавшие виды тетушка. --мурад, давай разорви стену отчуждения!—попытались подбодрить брата жениха. не ожидавший такого уважения мурад оживился. --если по красной десятке не раскошелиться, к порогу не подпустим—заявили стеной стоявшие у двери тетушки. «у меня всего одиннадцать рублей, из них пять с полтиной на билет на обратную дорогу. ладно с билетом, но что делать с этими чертовками, ведь одиннадцать рублей для них пылинка в песчаной буре», подумал мурад и начал колебаться. --не бойся, иди и прорывайся—сказал друг жениха и толкнул его. мурад попал в самую гущу женщин, которые держали оборону у двери. --у меня всего, вот это…--сказав, он только вытащил из кармана десятку, его в ту же секунду перехватили. тетушки, которым не хватило денег, еще сплоченнее прижались к двери. мурад, с рублем в руках, отважно пошел в перед. но его выпроводили на попятную. его хрупкий корпус выплеснулся назад. после этого женщины и мужчины со стороны жениха, хором пошли на штурм двери. только теперь начались настоящие баталии. после «а ну-ка, по тише там», послышался «ой, не размозжи». одна из державших дверь тетушек, завопила от боли: «ай, отпусти, убьешь парень, ничего мне от тебя не надо». увидев, как мамку терзают, дети тоже начали издавать вопль. --бесплатно не увезете,— кричит одна из неотступных женщин, не давая передышки родственникам жениха. ей отвечают: --до сих пор платили, хватить уже. но она никак не угомониться. ей протянули рубль. она даже не посмотрела на него: --убери парень, это нечего не стоит. --на, возьми вот это и успокойся — парень дал ей пять рублей. после этого дверь вдруг открылся, и все разом навалились во внутрь. --ой, подружки, где же нам. нам даже рубля не дали,— лежа на боку, недовольно проворчали остальные тетки, которым нечего не досталось. неуклюже шагая через них, здоровенный детина подошел к двери, за которой сидела невестка. здесь он попытался перехитрит осевших там сторожек: --откройте, вы что не чувствуете запаха новеньких красных десятков. в двери появился щель. шум поредел. оттуда мелькнули глаза стражей невестки. увидев в руках парня два потрепанных рубля, они снова закрылись: --здесь нет невестки на два рубля. со стороны родственников жениха послышался вой. кто-то закричал: --ой, помогите, руку дверь защемила. не выдержав натиск обоих сторон, дверь начал скрипеть и двигаться. и вот, наконец, он открылся. здоровяк выплеснул в комнату горст мелочи. две стороны кинулись собирать медь. только одна женщина спокойно подошла, и принялась надевать на голову невестке платок. та, неотступная, которой опять не повезло (теперь уже с мелочью), смяла эту женщину оттуда. а сама упала прямо на невестку. девушка закричала: --ой, шею свернули! здоровяк взял женщину за шкирку, и потащил в сторону. все вдруг закричали: --а где башмак невестки? шум в комнате еще не стих. все пытались отнять обувь у женщины, которая упала на невестку. она прижала ее к груди и кричала: --если пять рублей не дадите, вам не видать обуви. ей дали пять рублей, и забрали обувь. кортеж, из легковушек всех мастей крича, пыхтя, напевая, бубня, сметая пыль с дорог, то выйдя к обочине, то войдя обратно, пытаясь обогнать друг друга, один за другим, забрав невестку выехал обратно. перевел с туркменского, какамурад гельдыев.